Мы продолжаем публикацию интересных рассказов о сессии. Свою историю представил декан факультета «Бизнес-управление», проф. В. В. Астахов.

Курьезных случаев при сдаче экзаменов за мою преподавательскую жизнь случалось немало. И некоторые из них я даже озвучивал на пресс-конференциях в рамках празднования Дня Студента 25 января. Но поскольку мы, преподаватели, тоже были студентами, то нам, уж поверьте, есть о чем рассказать о курьезах из того веселого студенческого времени, когда нам тоже приходилось сдавать экзамены. А курьезы были, куда ж без них…

Дело было на третьем курсе в летнюю сессию. Я тогда учился в ХВВКУ, одном из лучших военных училищ СССР (там, кстати, учился В.А. Кирвас, только на три года старше), которое сегодня носит имя трижды Героя Советского Союза И. Н. Кожедуба.

И вот как-то, ожидая в коридоре своей очереди в аудиторию, для сдачи экзамена по Теории электромагнитного поля, выходящий с экзамена уже сдавший его курсант радостно прошептал: «Пацаны! Мне удалось вынести билет (видимо каким-то образом два билета склеились)! Кто хочет?». Так как я стоял к нему ближе всех, то, повинуясь какому-то странному инстинкту, типа: «Дают – бери…», выхватил его и впился глазами в вопросы.

Честно сказать, я был неплохо подготовлен, но тут ― такая удача: можно хоть три раза повторить три заветных вопроса и «дело в шляпе». Пропустив свою очередь на пару человек, я знал «свой» билет назубок и, собравшись было идти, вдруг вспомнил, что номера билетов сделаны карандашом. А поскольку я, войдя на экзамен, буду «тащить» другой билет, то мне придется на «свой» билет (с заранее подтертым номером) написать номер вытащенного. Для этого срочно пришлось искать карандаш с резинкой, походу отгрызая его до величины, позволявшей его спрятать под ремешок часов.

Если вы спросите, почему такие сложности, то ответом здесь будет ― преподаватель, о котором следует сказать несколько слов. Читал и, естественно, принимал у нас указанную дисциплину подполковник Бурцев, очень грамотный и во всех отношениях приятный человек. Единственной отрицательной его чертой, с которой мне и всем нам пришлось познакомиться, это ― абсолютное неприятие всякого рода «хитростей». Таким, кстати, было подавляющее большинство преподавателей ХВВКУ. Он сидел за столом возле доски у окна и почти постоянно что-то читал, периодически окидывая аудиторию веселым взглядом и повторяя «волшебные, но страшные» слова: «Что вы там волнуетесь? Не надо волноваться!». При этом он пристально смотрел на тех, кто хотел что-то достать, куда-то заглянуть, шептался, ну, короче нервничал.

Итак, я бодрым шагом зашел в аудиторию, отрапортовал, что готов к сдаче экзамена, вытащил «не свой» билет, громко огласив для преподавателя его номер, и пошел готовиться на свободное место. И вот оно счастье ― свободным было место на третьей парте сзади у стены, т.е. на максимальном удалении от преподавателя. Ну, если сразу так подфартило, подумал я, то дальше дело за малым. Я легко достал резинку и вытер номер билета. А дальше… Дальше началось страшное светопреставление, которое я запомнил на всю жизнь!

Дело в том, что долго оставлять на столе билет без номера, который я должен был быстро подменить, было нельзя. Он мог вызвать интерес преподавателя, если бы ему вдруг захотелось бы встать и пройтись по аудитории. Мне тогда казалось, что это может произойти в любой момент, и я судорожно стал пытаться достать "свой" билет, который был спрятан под гимнастеркой под мышкой.

Здесь следует отметить, что мы, курсанты, были в форме. А форма должна была быть застегнута на все пуговицы, несмотря на довольно жаркую летнюю погоду. Поэтому любое движение и желание расстегнуться могло вызвать "нездоровый" интерес со стороны преподавателя. На второй попытке мне было сделано замечание: "Что вы там достаете?" «Носовой платок, товарищ подполковник!», – попытался сказать я как можно бодрее, доставая платок. Здесь, видимо, мне выпало второе счастье ― во внутреннем кармане завалялся кусочек ткани от подворотничка, который меня и спас, т.к. платок был в кармане брюк.

Вытирая капельки пота, я уже проклинал ту минуту, когда решил взять этот злосчастный билет. Но ответом на предложение внутреннего голоса отвечать на реально выпавший билет стало странное и одновременно страшное ощущение того, что все мои знания кроме ответов на «свой» билет словно улетучились. Наконец, убирая платок, попутно изображая почесывание от нервного зуда, мне удалось достать «свой» билет и спрятать «чужой». И тут… меня охватил ужас! За то время, что я пытался достать билет и сопряженных с этим нервных реакций организма, да еще в летнюю жару, он… «вспотел». Да так, что часть букв расплылась еле видимым синеватым ореолом примерно на треть площади билета. «Все», – подумал я. Все кончено! Нужно признаваться… Но как всегда в стрессовые минуты жизни работа мозга обостряется, и я придумал, на всякий случай, версию, что это могло произойти вследствие моей оплошности, мол, при обдумывании ответов я неловко оперся на него рукой. Повезло – проехало!

Дальше все было, как в тумане. Когда подошла моя очередь, я все ответил практически без ошибок, но видимо какая-то неуверенность все же была. И после моего завершения преподаватель говорит: «Вы так хорошо, но как-то неуверенно отвечаете, что я думаю, стоит побороться за пятерку. Напишите-ка мне формулу разности фаз… «Мама дАрАгая!». К этому моменту я уже все забыл, ведь главная мысль была, чтобы не выпал карандашик из-под ремня часов и, главное, не «вспотел» билет, который я должен был вынести следующему «счастливчику». Помявшись у доски, пока отвечал следующий курсант, и ничего не написав на доске, я заявил, что готов к «любому приговору». И, если честно, то мне уже было все равно. И каково же было мое удивление, когда преподаватель, выставляя мне в зачетку четверку, сказал: «Такого странного ответа я давно не слышал. Вы так хорошо подготовились и не можете ответить на простейший вопрос». Все потому, наверное, что формула выглядела так: φ = 0, а я не смог справиться с таким простым заданием. Но все равно я был счастлив, что наконец-то закончилась моя эпопея со «счастливым» билетом!

Скажу честно, до этого, что в школе, что в училище, я не особо списывал или хитрил на экзаменах. Просто не было в этом нужды, т. к. учеба давалась легко. Но после этого случая я зарекся сдавать экзамены «на шару».

Вот такой курьез.